Катенька

На следующий день Катя узнала, что Влад со всей семьей собрался покинуть их город и сменить место жительства. По поводу данного события дает банкет – отходную, так сказать. Катя забыла мужа и девицу и о том, что нужно позвонить Мальве, тем более. Она ревела все выходные, пыталась прятаться от семьи в ванной комнате, понимая, что все ее видели, что с мамой не все в порядке. Петик, как ни странно, бегал вокруг нее и без конца предлагал то чай, то валерианку. Позже он сам поджарил яичницу и сходил в магазин за хлебом и молоком. Дети наелись. В раковине осталась невымытая посуда, но на мелочи не стоит обращать внимание даже, если таковые очень сильно раздражают. Мелочи – они и есть – мелочи. А грязная посуда, самая большая мелочь в жизни.

В понедельник, на следующий день, состоялись проводы Владислава Иннокентиевича в другую жизнь. Все происходящее Катя помнила смутно. Мальва не присутствовала по неизвестной причине (для Кати). Потом она узнала, что директриса в больнице.

— Ты, почему мне не позвонила, проигнорировала или дел слишком много? Ишь, какая занятая. А я хотела тебя ИО оставить, но ты не оправдала доверия. Нравилась, ты, мне, хоть и неудачница. А, теперь не получишь того, что могла взять, пока, рыбка моя. О Владике не тоскуй, он тебя не любил, ты вообще для него не существовала. – Мальва Ивановна положила трубку. Разговор закончился.

Катя совсем сникла. Железное ядро еще в зародыше погибло. Оно размягчилось, а потом пропало, словно произошел выкидыш у беременной женщины.

Будни потекли дальше. Тоска, полнота, сигареты, дети, муж со своими фокусами. Потом Катя много думала о том, почему Мальва хотела назначить ее ИО? Все открылось позже. Катя значилась подставным лицом перед очередной комиссией. Глупая девчонка, серая мышь. Она просто создана, чтобы играть роль козла отпущения. Завуч слишком много знает (ненароком продаст), весь остальной персонал куплен. Катя в своей роли решила бы все проблемы Мальвы и коллектива. Все утряслось, помогли свои люди, а эта глупая физичка пусть работает, пока до конца не облажается, а там путь открыт на все четыре стороны.

Мальва была рада. «Вот она победа! Я свободна и счастлива на своем месте у руля. Владика жалко, конечно. Уехал, так, по семейным обстоятельствам». Мальва умалчивала о том, что теми самыми семейными обстоятельствами была она сама, собственной персоной. Жена, видимо узнала об их отношениях. Сначала она устроила скандал Владу.

— Малечек, мой, она сошла с ума, сначала орала как ненормальная, потом рыдала, топала ногами. Я испугался, в натуре, потому что по первости не понял, потом въехал, конечно, особенно, после того, как она включила автоответчик.

— Идиот, ты забыл стереть запись, когда я звонила тебе, а ты шлялся, хотя знал, что я позвоню домой, если твой паршивый мобильник будет разряжен или вне зоны доступа. Мозги куриные, ничего вовремя не делаешь, а память хуже девичьей.

— Малечек, я просто выходил в магазин, чтобы купить все по списку, который составила жена. Тебе я хотел купить тортик и ликерчик – все как ты любишь, мой сладкий сахар.

— Нет предела твоей глупости, Влад. Кто-то позвонил по телефону и настучал на меня, а потом выяснилось, что этот кто-то твоя супруга, собственной персоной.

— Малек, я же не подумал, что все так будет, прости меня.

— Заткнись, ты говоришь как неудавшийся классический герой в виде чебурашки с ушами и неизвестным прошлым. Мне пришлось лечь в больницу, а твоя поклонница ничего не поняла и я, по ее глупости чуть не погорела. Влюбилась в тебя, словно золушка в принца…

— Но, Мальва, я люблю только тебя!

— Скажи спасибо моим связям. Я все уладила, а главное узнала суть дела до конца и сумела подготовиться к предстоящим неприятностям, а еще не пострадать. Жаль только, что нервные клетки не восстанавливаются, а их у меня внутри погибло немало. Уезжай, и, чтоб больше я тебя не видела в школе, а особенно в своей жизни. Катюшка, твоя, получит за все.

— Но она не в чем не виновата!, – вдруг воскликнул Влад.

Мальва захохотала. Она запрокинула голову, некрасиво сложила руки на коленях, помяв дорогую юбку, ноги раздвинула, скосив и без того кривые ступни.

— Такой жалостливый, где ты раньше был. Вот бланк, только подпиши, расчет завтра, пока, живи счастливо и больше не попадайся мне на глаза, альфонсик, противный.

— Но, я не хотел ничего плохого!

— Ты уже все сделал, а чего ты хотел, ни кто не знает, считай, что оно само произошло, без твоего желания.

Влад уехал. Их семья отбыла на родину жены. Она переживала, что не получилось уничтожить любовницу мужа, но потом ее моральное состояние пришло в норму. Пару дней, в знак протеста, она не сготовила обед, а потом переезд и все остальные хлопоты взяли свое. Она забыла неприятное. Живите в радости, а печаль сама придет, когда ее не ждешь вовсе, подкрадется и готово – жизнь уже не та.

Кате стало совсем плохо. Работа приносила только разочарование, Влада не было, Мальва лишь холодно здоровалась. Она постепенно делала из Кати изгоя. Ее без конца мучили проверками, а потом случилось нечто ужасное. Катя напилась на коллективной вечеринке и устроила представление, благо зрителей хватало. Она захотела станцевать танец живота: задрала платье и приспустила колготки, чтоб живот обнажился во всей своей красе. Потом платье сняла вовсе, пускай все видят, чем ее наградила природа. Белье на удивление сверкало чистотой и изысканностью. Волосы, совсем недавно уложенные в прическу, рассыпались, все заколки и шпильки выпали. Страстный и зажигательный танец оценили по достоинству все члены дружного коллектива. Потом она стала истошно кричать и звать Влада. Влад находился рядом, но сделал вид, что к нему зов не относится. Далее случилось, еще страшнее: она вцепилась руками в голубоватые волосы Мальвы и дернула изо всех сил. Мальва дико заорала, особенно ее расстроило то, что клочок синих волос остался в руке Кати. Залысины теперь не миновать, при таких реденьких волосиках на голове, серьезная травма, нанесенная сумасшедшей девчонкой раздражает так, что хочется… Мальва затопала ногами.

— Вон отсюда, замарашка, золушка неудавшаяся! Уволю и никакие суды тебе не помогут, не мечтай.

Катю слова Мальвы привели в чувство, и она ушла, прикрыв платьицем свой откровенный бюст, но ее зад, обтянутый разорванными колготками, еще долго стоял перед глазами присутствующих.

Все закончилось, любовь, карьера. На работе она осталась, Мальва погорячилась. Никто не может выгнать сотрудника с работы без особых на то причин. Однако зарплата у Кати стала меньше, даже технический персонал зарабатывал больше, моя полы. Вот и вся любовь…

Доча подросла и все больше заявляла о своих правах. Одежда – не та, еда – не хорошая, брат бесит, в школе – скучно, а родители – дегенераты. И живут они не той жизнью, какой следует.

Мама поправилась, стала зарабатывать меньше, а папа. Про него и говорить нечего: у него пособие по безработице, которое уменьшается с каждым днем. Доча уехала. Пришла пора учиться в институте. Она специально выбрала другой город, чтобы быть подальше от родителей и всего, что с ними связано.

Катя делалась похожей все больше и больше на дебелую тетку. Она скрывала свою, и без того маленькую зарплату от мужа, чтобы иметь карманные деньги и считать себя финансово – независимой и способной не только всегда брать, но и давать.

Петик устроился на работу. Кем? Катя пока не поняла. Каждый месяц он картинно выдавал деньги на хозяйственные нужды.

— Это тебе, Катюшка, а это тебе (пауза), сынок.

Доче он отсылал самолично. Никто не знал сколько, кроме их самих. Катю пугал аппетит дочи, хотя точная сумма дотаций ей была не известна. Постоянно хотеть есть – аномалия. Но доча не останавливалась, больше того она начала диктовать свои условия и учить жизни родителей. Яйца курицу – не учат, а здесь цыпленок просто заучил курицу и петуха.

Катя стояла посреди учительской. Вокруг осуждающие взгляды и гробовое молчание. Мальва произносила обвинительную речь. На ней надет очередной костюмчик, новенький, конечно. Расцветочка сочеталась с голубоватыми волосами, а точнее его цветовой гаммой – это штемпельная краска, смешанная с цинковыми белилами. На ногах лакированные туфли вишневого цвета на шпильке, Ноги обтянуты колготками шоколадного цвета, на руках кольца, в ушах серьги, а губы покрыты фиолетовой помадой с перламутром. Ногти на руках – фиолетовые. Усы над губой снова отросли. Они шевелились при каждой фразе, произнесенной Мальвой.

— Вы Катерина Ивановна, работаете с низкой производительностью труда. Мы вас держим только из соображения законных правил, а так в отношении вас много всяких нареканий, в том числе с учетом и уголовного права. Мы с коллективом посоветовались, – Мальва запнулась, слишком длинной была речь, и она забыла слова. Она вдохнула воздуха, усы снова шевельнулись над губой как-то задумчиво, а не агрессивно. Мальва продолжила.

— Я, как руководитель, считаю необходимым сообщить, что ваши ученики крайне плохо сдали экзамен, а в соответствии с новым законодательством, во всех неудачах учеников виноваты учителя. Советую вам подумать, на досуге, о своем поведении, а еще, да будет вам известно, в нашей школе введен дресс код. Ваш внешний вид явно не вписывается в наше помещение. Причешитесь и снимите то, что на вас надето.

— Как, совсем?

— Вы снова меня не поняли. Поменяйте имидж, вот и все.

— Я поменяю, Мальвина Ивановна.

— Пошла вон, дура.

И дура пошла, но куда? В ее мозгу снова всплыл вокзал. Воспоминание нечеткое. Все, словно во сне. Сны бывают разными, но самые страшные, когда видишь себя со стороны. Говорят, что душа может отделяться от тела не только после смерти, но и во время сна, и тогда человек видит себя, будто со стороны. Видишь себя на кровати спящим и все остальные предметы: кровать, цветы на подоконнике и тех, кто, возможно, находится рядом. Никого рядом Катя не увидела. Она убежала. Все сны ей надоели. Дети, муж, работа, надоели тоже. Она, как в сказке, пошла, куда глаза глядят. Она долго блуждала по улицам, не разбирая дороги, а потом дом, во дворе которого она присела на лавочку, чтобы перевести дух после долгой и бесцельной прогулки, показался ей до боли знакомым. «Да это мой дом!», – подумала Катя. «Домой я все-таки вернусь, в нем Петик. Он – хозяин, еще дети. А я, кто? Посторонняя? А, если нет». Катя остановилась, немного не дойдя до подъезда. «Вот так кончаются сказки – свадьбой, а дальше как придется. Каждый выживает, используя свой собственный рецепт для продления жизни». Ядро из непонятного материала шевельнулось внутри. Кате на миг показалось, что оно все-таки железное, но потом – жидкость, да и только. Затем голос Влада в сознании. «Катя, я несчастен, мне одиноко, я поздно понял, что ты меня любила, и я тебе был очень нужен. Ты мне тоже нравилась. Что теперь делать? Я не смогу приехать. Слишком далеко, да и денег нет на билет. Я не смогу бросить свою семью, я не могу изменить все происшедшее. Мальва вместо тебя – карьера притягивает и зарплата, без начальства не видать ни того, ни другого, особенно в школе. Я работал в школе и тем все сказано. Прости меня, Катя. А про себя. Живем мы плохо: у жены больной отец, ее сестра – мать одиночка с двумя детьми (хорошо, что так). Ее мама вечно ноет и стирает подгузники своего мужа. На обед мы едим тушеную на пару капусту, приправленную каким-то льняным маслом и морковную котлету с добавлением куриных потрохов. Завтрак и ужин отсутствуют. Каждый сам по себе, кто че съел. Я с женой в комнате, похожей на кладовку (Кладовка и есть), а дети с бабушкой и дедушкой. Вот такой расклад».