Катенька

Переполненный автобус. Катя едет в институт. Вдруг она чувствует, что какой-то предмет елозит по ее задней части тела. Давка в автобусе была страшной, и Катя не могла повернуться назад, чтобы разглядеть, что это? Она высвободила руку и поняла на ощупь, что какой-то придурок трогает ее. Она наткнулась на его потную ладошку. Катя замерла. Она не знала, что ей делать. Стало страшно и противно. Молодой человек, стоявший рядом, увидел, что с симпатичной девушкой, с которой он был готов познакомиться, твориться что-то нехорошее. Он давно наблюдал за ней. Ее фактура и поведение ему понравились. Глаза голубые и, к тому же блондинка. Кто ж не любит блондинок? Мужчинам всегда кажется, что они глуповаты, но. Блондинки чаще всего крашеные, а там под краской все, что угодно. Но Катя – блондинка (очень-очень). Щеки у Кати покраснели, а глаза округлились и стали еще больше. Молодой человек находился совсем близко и имел возможность не продираясь сквозь толпу, узнать в чем дело.

— Что с вами?

— Там чья-то рука сзади!

Парень все понял. Он резко толкнул извращенца, на сколько было возможно в переполненном автобусе, а потом схватил за ухо, слегка пробравшись сквозь толпу, чтобы вплотную приблизиться к ненавистному субъекту. Толпа обратила внимание на происходящее, но всем хотелось спать. Основная часть публики была студентами, которым в утренние часы на окружающие их события наплевать, особенно, когда они едут на лекции. Парень тоненько замычал. Ушко заболело, и боль распространилась по всему телу.

— Пустите меня, пожалуйста, я больше так не буду, а если не отпустите, то я милицию позову!

— Иди отсюда, пока совсем не оторвал, а то могу – не ухо, а другое место!

На остановке многие вышли, и «маньяк» был вытолкнут смельчаком и заступником девушек из автобуса без особых проблем. Так познакомились Катя и Петр. Они потом много смеялись, вспоминая злополучного «антеннщика». Все было хорошо.

Катя заканчивала институт, а Петя ПТУ, после армии уже закончил, а сейчас работал на заводе. Они ходили, развлекаться на дискотеки. Петр водил любимую девушку и в бары. Катя таяла и растаяла, словно недоеденная шоколадная конфетка в ладони ребенка.

— Петя, я того, ну так это, как бывает, если мужчина с женщиной.

Петя, как ни странно обрадовался, лучше б грустил (подумала Катя). Было поздно – животик рос не по дням, а все время

— Петечка, меня тошнит, купи лимончик!

— Отстань, денег нет. Но тебе – один?

— Да, милый, мне хватит!

— Ты еду сварила?

— Я же не могу!

— А, ты смоги! Зачем замуж выходить?

— Так, мы еще не расписались.

— Я тебе делаю предложение, зачем плодить сирот, то есть безотцовщину.

— Петенька, я так ждала, пойдем скорее.

— Но, если так ждала, то еще подождешь.

Они все-таки расписались. Мама Кати плакала и ненавидела зятя, она считала, что ее Катенька слишком хороша для него. Катя ничего вокруг не замечала. В ее поле зрения был только Петр.

Потом: маленький ребенок, съемная квартира, институт. При всей своей мяготелости по отношению к мужчинам, Катя не бросила образование. Как же без него? Она была выносливой девчонкой, жизнь научила. Катя безумно любила Петра. Трудности для нее ничего и ничто. Главное – семейное счастье, главное, чтобы Петенька вовремя поел и послаще! Все вкусное – Пете, а еще побольше, ведь он мужик, ему есть надо, чтобы питать свое большое мясисто-жирное тело.

— Катька, ко мне!

— Сейчас, Петенька, я только поменяю нашей доче пеленочку и курсовую допишу.

— На кой тебе курсовая, ты же баба. Бабе ни мозги, ни образование не нужны.

— Щи сварила? Я хотел, именно их.

— Петенька, я все успею! Не думай о плохом.

— О каком плохом? – Петя задумался, в черепной коробке забегали мысли, мозг ожил.

— У тебя, что любовник?

— Ты с ума сошел! На любовника у меня и времени нет!

— Значит, ты не отрицаешь?!

— Что ты, милый у меня даже в мыслях не было. Это я так брякнула, слишком устала, дорогой!

— Дома сидишь, еще и устала, за мужем бы лучше ухаживала, а то какие-то курсовые еще в придачу к усталости. Я, вот не устаю на заводе.

— Тебе как подать, с майонезом или с приправкой? А сахару в кофе как обычно?

— У тебя амнезия, что ли?

— Прости, дорогой!

А мысли были. Их в голове у Кати присутствовало столько, что когда чесалась голова оттого, что долго не мыли волосы, ей, казалось – мозги шевелятся. Они живут отдельно от меня. Думают, и все прочее, что касается мыслей. Любви нет, только быт и покорность, ребенок, экзамены, курсовые.

— Ты сама этого хотела, чего хотела, то и получила – слышался голос мамы.

— Но, я хотела, чтобы все было хорошо!

— А, что значит хорошо? «Хорошо» может быть очень плохим, особенно для тебя.

— Но я так старалась!

— А это никого не волнует.

Муж ушел на работу. Работа для него – каторга. Нелюбимая и мало оплачиваемая. Но кормить жену с ребенком надо. Он вспомнил разговор с Катей перед самыми ее родами.

— Ну, Катька, вперед. Посмотрим, что ты родишь?

— Как, что? Ребенка, – Катя даже испугалась от такого смелого своего высказывания.

— Молчать, еще не мешает проверить от кого пузо!

…Какой я был дурак. Доча моя. И больше ничья. Маленькая еще, но, когда подрастет! Я из нее сделаю человека. Сына Кате я тоже сделаю, но это мечты в смысле сына.

Родился ангелочек со светлыми волосиками, но в последствии ребеночек оказался монстриком, от которого родная мамочка, пряталась, но все потом, потом…

Ребеночек был еще маленьким. Беленькие волосы на голове, розовые щечки, пухлые ручки и ножки, а глазки, словно два уголька. Необычно черные, на светлом фоне волос. Блондинка с карими глазами – это ж признак породы, и так красиво.

Девочка росла умненькой, и папа ее очень полюбил, особенно, когда она перестала гадить в пеленки и начала говорить и высказывать свое мнение по поводу разных вещей. Данные вещи часто не касались ребенка, но папе нравилось слушать ее особые высказывания по поводу чего-либо. Он доверял ей и себе, а жена, по его мнению, всегда врала и обводила его вокруг пальца, не считала за человека такого замечательного мужчину.

Влад, я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, я готова на все. Влад, Влад, Влад… Ты мне снишься, я иду на работу, не чувствуя под ногами земли, я просто лечу. Мне хочется видеть тебя, слышать твой голос, а иногда касаться твоей руки. Я люблю тебя. Позови меня, я все брошу. Приду к тебе, только помани, сделай банальный жест. Я твоя, прямо сейчас. Но ты не зовешь. Ты только развлекаешься. В твоем ассортименте не только я, но и другие женщины. Ты поглядываешь на меня алчным взглядом? Ну и пусть, мне нравится. Я знаю, что не безразлична тебе, ведь женщину, с ее шестым чувством трудно обмануть.

— Привет, соседка, как дела?

— Здравствуй, Влад, хорошо, мы же виделись сегодня.

— Ну и, что, лучше поздороваться несколько раз, чем ни одного. Заходи в гости.

— Как-то не удобно, Тома ведь уехала.

— Да, ладно, мы ж соседи. Твой тоже отсутствует, а ребенок в садике, так же?

— Так.

Катя зашла. В квартире было уютно и чисто. Тома постаралась для своего муженька. Она создала благоприятную обстановку, чтобы он комфортно существовал. Муж – он царь и господин. Унизь меня, Влад, я твоя, ты мой ты, даже не господин, а больше. Прости, Тома, я люблю твоего мужа и хочу быть с ним, подчиняться всем его желаниям, а ты иди, куда хочешь только подальше от нас. Влад, твои глаза… Я схожу с ума, я растворяюсь в них, таю и немею, не могу ничего сказать и двигаться, словно меня парализовало.

— Катя, что с вами, хотите кофе или чаю, а, может, что-то еще?

— Лучше что-то еще.

— Хорошо, а, что именно?

— На ваш вкус.

— А, если он у меня плохой? Судя по вам, вкус у меня отменный. Вы еще не поняли?

— Влад, не надо!

Влад поцеловал Катю. Она убежала. Ей казалось, что она с трудом вырвалась из его объятий, но никто ее не держал, на самом деле. Она сама желала оставаться как можно дольше в его объятьях, но в голове заморгала сигнальная лампочка: стоп. Ведь, если женщина готова простить измену мужчины, так ее воспитали с рождения, хотя трудно сказать. Но Петр!? Он не простит. А Катя боялась изменить свою жизнь и поменять ее на другую незнакомую, чужую для нее и, конечно, прекрасную вместе с Владом. Она не решилась изменить мужу, хотя внутри горело. «Все пройдет, все пройдет», – словно заклинание повторяла Катя. Все в жизни проходит, даже сама жизнь кончается, а уж любовь и подавно, нужно только отвлечься и все. И Катя отвлеклась. Она сделала генеральную уборку в квартире, переклеила обои и окунулась с головой в работу: консультации, совещания, кружки. Влада она почти не видела, на школьные банкеты не ходила, да и муж не пускал. На переменах в учительской сидела с отрешенным взглядом. Смотрела куда-то, только куда? Там ничего не было, кроме обоев противно грязно-желтого цвета.

Катя перестала есть, она мало спала и очень много курила. Дочка почти не интересовала ее, она раздражала капризами и постоянными требованиями. Дочка уже училась в школе, в начальных классах. Она не надевала, предложенную ей одежду, устраивала истерики, если мама вплетала в ее светлые волосики не того цвета ленточку. С соседями они больше не общались. Тома что-то заподозрила и здоровалась очень сухо. А потом, потом! Бывают же такие совпадения! Как известно, чтобы учить других, учителя должны постоянно повышать свою квалификацию. Катю послали на курсы в областной город. Она с трудом уладила все вопросы в семье.

— Ты куда?

— В …, я по работе, смотри, дорогой, у меня документ. Катя сунула под самый нос Петра хлипкую книжицу, похожую на карту отдыхающего в санатории, только тоньше.

— А, как же я?

— Я только на четыре дня. Наварю всего, сделаю пельменей!

— А доча?

— Я ей все приготовлю!

— Но, ведь ее надо кормить!

— Так покормишь, разогреешь готовую еду-то.

— Ладно, поезжай, а то еще уволят, может, умнее станешь, только веди себя хорошо, детка – Петр больно стукнул Катю по пояснице. Он хотел по другому месту, но промахнулся. Катя чуть не вскрикнула. Она сдержалась и противно захихикала, чтобы не злить мужа. Такой знак внимания тоже способ увидеть объект.

Курсы, курсы, а у Кати в голове: «Свобода, свобода! Я там отдохну, наконец». А впоследствии Катя узнала, что Влад тоже едет на курсы повышения квалификации одновременно с ней. В теле Кати что-то произошло его, словно пронзило иголками. Такие тонкие, тонкие и по всему телу, приятно, а, может не очень, ведь колоть иголками больно, даже тонкими.

Директор Мальва Ивановна пригласила Катю в свой кабинет.

— Добрый день, Катерина Ивановна, вы как себя чувствуете? Я за то, чтобы мои сотрудники были здоровы и счастливы. У вас, как я заметила, не все благополучно в семье, но, чтобы ваше и без того красивое личико, стало еще лучше, поезжайте на курсы. Тем более Влад тоже там будет. Я устрою поездку, только от вас что-то должно быть в замен. За все надо платить.

— Ну, что, вы Мальвина Ивановна, я хорошо веду себя!

— Как, ты меня назвала?

— А как? Как всегда, ведь вы не меняли имени?

— Нет, дорогуша, имени я не изменила и не собираюсь, пока оно меня устраивает, но я тебя прощаю за ошибку, потому что ты мне нравишься и твой Влад тоже. А зовут меня Мальва Ивановна, поняла!

Кате стало плохо. Тошнота подкатила к горлу. Ей показалось, что она теряет сознание. Директрисе она ответила почему-то по-армейски.

— Так точно, Мальвина Ивановна. Я все поняла. Ах, простите. Я снова ошиблась!

Директриса смерила ее уничижительным взглядом и сама, словно солдат на параде, развернулась по всем правилам и ушла, подумав, что Катя патологическая дура. В глубине сознания Мальвы роились дурные мстительные мысли. «Интриганка, я тебе устрою светлую жизнь, домохозяйка, сраная!»