Вампиреныш

Сергей и Рафис решили торговать водкой. Они скупали талоны на спиртное, которые выдавали в эпоху дефицита, у бабулек, потом отоваривали их и благополучно продавали водку втридорога своим сокурсникам и всем желающим, коих было немало. Дела шли хорошо, денег хватало на развлечения и девочек.

Но все, когда-нибудь заканчивается. Подходил к концу и срок обучения в техникуме. Накануне выпускного Рафис и Сергей крупно поссорились, не поделили деньги от продажи заветных бутылок. Они даже подрались, так, что расстались они врагами и потом никогда больше не виделись…

Лидия Иосифовна родила Рафиса от красавца таджика. Это была настоящая страсть, может быть, даже любовь.

Лида, миниатюрная блондинка с хорошей фигуркой, но немного пышновата, как говорят с формами, училась на парикмахера. Она решила, что будет мужским мастером, так легче познакомиться с парнем.

И пришел он. Его звали Анвар. Статный, с черными, как смоль волосами, c темными глазами, которые раздевали и словно говорили: «Будь моей!» Красавец-таджик приехал получать высшее образование из своей солнечной республики. Он был сыном состоятельных родителей избалованным и ветреным парнем. На семейном совете родители решили отправить сына на перевоспитание в чужой город, урезать в средствах, поселить в общежитии, а главное оторвать от дружков, которые, по их мнению, были всему виной.

И вот Анвар в городе N в престижном ВУЗе, но ужасная общага портила все. Однако Анвар был несказанно рад, что получил свободу.

В комнате с Анваром жили еще трое ребят. Это были третьекурсники.

— Привет, чувачок! Ты откуда, сияй Ташкент?

В комнате были стены, с обоями, висящими клочками, местами с разводами от воды или чего-то еще. Деревянные полы, выкрашенные желтой краской, изрядно облупившейся, железные кровати, застланные казенными старенькими одеяльцами. Кровать Анвара стояла возле окна. Ему сначала показалось, что это удачное место, но еще не знал как дует из щелей в прогнивших старых рамах промозглыми зимними ночами. Он трясся от холода, накрывшись одеяльцем и курткой поверх него, вспоминая счастливые дни в родительской квартире.

Анвар сник, в темных глазах исчез наглый блеск вседозволенности. Из гордости он не стал жаловаться родителям. Однокурсники не дружили с ним, но и не трогали, соседи по комнате игнорировали, но всегда с аппетитом ели гостинцы из дома, которые родители пересылали сыну через проводников поезда. Ароматные дыни, сладкие персики, кишмиш, вкуснейшую выпечку – всегда ждали с нетерпением. Съедалось все быстро, а Анвар потом жил почти впроголодь, питаясь в скудной студенческой столовке, так как готовить он не умел и думал, что макароны жарят сразу, достав из пачки и, высыпав их на сковородку. Самое ужасное, что соседи засекли его за этим занятием и подняли на смех.

— Ты, что с Марса прилетел, чурачок? Научишь новому рецепту? Вкусно, наверное?

После встречи с Лидой Анвар больше не голодал. Лидочка кормила его изысками домашней кухни.

— Лидочка, я твой, а ты, моя, – шептал Анвар, лежа рядом на родительской кровати Лиды, пока те отдыхали на даче.

У Лиды было все: своя комната, поездки по путевкам, одежда, ласка. Мама трудилась профсоюзным работником на крупном заводе, папа был начальником цеха.

— Милый, я беременна, – фраза стара как мир.

— От кого?

— Анвар, конечно, от тебя!

— Ты уверена?

Лида, будто не слышала этих слов. Она любила Анвара и забывала обо всем, когда тот целовал ее еще плоский живот, в момент близости.

— Что же теперь будет, но ты не волнуйся, я расскажу родителям и заберу тебя на родину. Назовем его Рафис.

Лида промолчала, хотя, не была уверена, что будет мальчик. Но мужчины все хотят мальчиков, а она стремилась угодить.

Родился Рафис, Анвар встретил их из роддома, вместе с родителями Лидочки. Он их очаровал своим обоянием, они уже готовились к свадьбе. Но все откладывалось, ведь Анвар защищал диплом. Неожиданно у него появились дела на родине.

— Лидочка, я тебя заберу, – успокаивал Анвар рыдающую женщину.

Но не забрал. Родители Лиды вскоре разбились на машине, которую получили без очереди по профсоюзной линии.

Лида осталась одна с Рафисом. От горя она похудела, померкла. Анвар так и не вернулся. Родители женили его на девушке из своего круга. Да он и не особо сопротивлялся.

Лида работала день и ночь, стала мастером-универсалом, принимала клиентов на дому. А Рафисик рос. Все для него: внимание, забота, материальные блага в перспективе квартира, оставшаяся от родителей. Но вопрос, который ребенок задает всегда, которого растят без отца был задан.

— Мам, а где папа?

— Он полярник.

— Там же холодно.

— Он тепло одет.

— А папа вернется?

— Может быть, но не думаю. Он замерз, еще находясь рядом с нами.

— Как это?

— Душа замерзла, сынок.

Лида так и осталась одна из-за сына. Он всегда воспринимал в штыки всех ее ухажеров. Однажды у Лиды появился постоянный клиент. Он ходил стричься всегда на дом и вдобавок еще красил волосы, чего очень стеснялся, но упорно это делал, потому что рано поседел и стеснялся этого, тем более, был публичным человеком по роду службы.

— Лида, давай решать, уже пора, мы взрослые одинокие люди, – говорил он, сжимая в объятиях пышнотелую Лиду, пока Рафис был в школе.

— Я согласна, Гоша, но сын!

Сын не принял Георгия.

— Мама, он мне не нравится. Он толстый и красит волосы и это не мой папа.

Рафис решил навредить Георгию. Тайком он вылил флакон штемпельной краски в краску для волос. Лида не заметила, потому что тон был темный. Цвет оказался неожиданным из Георгия получился не брюнет, а странный мужчина с лиловыми волосами. Когда он увидел все это великолепие, то неожиданно вскочил с кресла, затопал ногами и заорал.

— Ты сошла с ума, у меня важная встреча через час, дура!

Лида опешила, стала извиняться и сетовать на некачественную краску.

— Это твой ушлепок, гаденыш, все подстроил, выпороть его надо.

Такого Лида потерпеть не могла. Он выгнала Георгия и больше не имела длительных отношений с мужчинами. Были любовные связи, но мимолетные, несерьезные, тайком урывками. Теперь она старела в компании с тоже одиноким сыном, но Рафис был одиноким не всегда.

После тридцати ему вдруг захотелось детей нестерпимо до боли, маниакально, если бы мог, то родил сам. Рафис часто заводил любовниц среди своих клиенток. Как электрик, он часто ездил на вызовы и проводил техническое обслуживание плит. Были женщины, которые сами вызывали его. Он имел какое-то демоническое притяжение. Черные жесткие волосы и глаза, глаза решали все, они смотрели внимательно, их магия проникала внутрь.

Его постоянной клиенткой была Зоя. Как хороша! Точеная фигурка, каштановые локоны, карие глаза и пушистые, как у Элизабет Тейлор ресницы. Роскошная грудь так и выпирала из шелкового халата. Что ж она нашла в угрюмом электрике? Может демонический взгляд привлек? Скорее всего, ей нравился грубый, почти животный секс.

Зоя делала вызов, придумывая всякую ерунду. Звонок в дверь и на пороге Рафис. Все начиналось уже в прихожей. Под шелковым халатиком ничего не было, как на первой их встрече. Он сразу понял, чего хотела женщина. Задрав халат, он взял ее на кухне у плиты. Зоя сладостно стонала, испытывая множественный оргазм.

Они почти не разговаривали. Им это было ни к чему. Конечно, поменяли тактику, и Рафис стал приходить к Зое после работы. Ведь нельзя же бесконечно оформлять вызовы, но на ночь, она никогда не оставляла любовника.

— Зой, ты ж одна? Почему?

— В кровати я сплю везде, тебе тесно будет, и еще брыкаюсь, – смеялась Зоя.

— Зайка, выходи за меня!

— Что? – женщина презрительно и злобно рассмеялась.

Рафис залепил ей пощечину и ушел, хлопнув дверью. Больше они не виделись. Рафис страдал, скучал по Зое, она снилась ему в эротических снах и при этом всегда происходила разрядка. Утром он просыпался злой и сразу шел в душ.

Ребенка хотелось все сильнее, мать подливала масла в огонь.

— Раф, сынок тебе уже за тридцать, мне так хочется внучков!

Но после Зои ему никто не нравился, он даже перестал встречаться с женщинами, довольствуясь снами. Дошло до того, что Новый год он решил встречать с матерью. Лидия Иосифовна радовалась и тревожилась одновременно. Понятно, радостно, что любимый сынок рядом, но странная ситуация, когда молодой человек сидит дома с мамой в такой праздник.

Лида колдовала на кухне. Жареная курочка, салатики, колбаска. Решила сготовить нечто экзотическое. Клиентка поделилась рецептом нового салата из кальмаров. Она хвалила его, закатывая глаза от наслаждения.

— Лидочка, это бомба, фейерверк вкуса, обязательно сделайте!

И Лидия Иосифовна сделала. Где-то около десяти вечера они сели с Рафисом за праздничный ужин. Стол ломился от вкусной еды, изысканная сервировка, шампанское в ведерке, коктейльные бокалы с трубочкой – все как положено. Даже графин с водочкой имелся.

— Мамочка, ты волшебница, – Рафис обнял душистую разодетую помолодевшую Лиду и чмокнул ее в щеку.

Все было прекрасно: они выпили по рюмочке, закусили маринованными огурчиками и принялись за салатики.

— Раф, попробуй вот это, – Лида щедрой рукой положила в тарелку Рафиса модный салат из кальмаров. Рафис с аппетитом принялся за угощение. И вдруг случилось страшное. Он покраснел, схватился за горло и стал задыхаться. Лидия Иосифовна вскочила со стула.

— Сынок! – закричала она.

Лида выбежала на площадку, истошно закричала.

— Помогите, пожар!

Почему вдруг пожар? Сама потом не могла объяснить. Все соседи повыскакивали из квартир.

— Что случилось, Лидия Иосифовна? – к ней подбежал сосед из соседней квартиры напротив.

— Помогите, сын умирает!

Повезло, Рафису, видимо, было еще не время уходить в мир иной. Среди гостей соcедей оказался врач. Он вбежал в квартиру и увидел, уже синего, Рафиса на полу. Рафис хрипел, все еще держась за горло. Доктор схватил нож и чиркнул жилку на горле под ямкой, потом выхватил трубочку из стакана и вставил в отверстие. Рафис со свистом задышал.

В дверях показались врачи скорой помощи, кто-то из соседей вызвал их.

Все обошлось, но Лидия Иосифовна и Рафис теперь знали, что ему нельзя, ни в коем случае, есть морепродукты – это смерть, потому что у него аллергия. Если бы не доктор-гость, то он умер бы от отека, не дождавшись скорой помощи.

Тоска по Зое постепенно прошла. Новогодний случай помог. Вампиренш стал патологически бояться смерти. Ел он только из рук матери, которая готовила исключительно продукты, разрешенные врачами. Первое время он даже не покупал в перерыве обычные пирожки с картошкой, которые очень любил.

Лидия Иосифовна клала ему еду в пластиковые контейнеры, которые достала по знакомству, через свою клиентку.

Вмиренышу все сильнее хотелось ребенка. Он начал покупать журналы и книги для мамочек, потом с упоением их читал, пряча от всех. Поздней ночью тайком как вор листал заветные страницы, шевеля губами. В будущем отцовстве он не сомневался. Дело осталось в малом: найти инкубатор, сосуд для вынашивания. На суррогатную мать не хватало средств, но он был, на столько, недоверчив, что усомнился бы в отцовстве. Ему хотелось лично самому все сделать и не сомневаться.

Рафис искал, искал, словно собака. Вынюхивал каждый угол, искал. Он брал внеочередные дежурства, ходил в кино, кафе, но встречал не тех. То пила много, то смеялась громко, то слишком много уделяла внимания своей внешности. Ему было все равно, каковы они в постели, он даже не замечал и не помнил потом, как все было.

После неудачного опыта с Зоей, он подсознательно избегал красивых и сексуальных. Его идеальным образом стала женщина с простой внешностью, крепкой фигурой, без вредных привычек и спокойная.

Южная кровь отца давала о себе знать. Он считал, что удел женщины покорность, подчинение и служение мужчине. Ведь даже его мать всю жизнь посвятила мужчине, забывая о себе – это ему.

Рафису надоели поиски, он устал, перестал надеяться, но очередное дежурство…

Было уже поздно, ночь. Дул пронзительный ветер, моросил дождь, стояла промозглая ноябрьская погода. Он шел оп улице, надвинув на глаза капюшон, ежась и пряча руки в карманы, он шепотом матерился. Хотелось выпить. Пил он редко и удовольствия не получал, наступало отупение и равнодушие ко всему. Это было тоже неплохим состоянием. Оно помогало, хотя бы на время уйти от действительности.