Мясник

Что такое любовь? Говорят, это химия и то ненадолго, но, на самом деле, никто не знает. Как же объяснить тот феномен, что люди влюбляются только по переписке никогда, не видя, и не слыша друг друга в реальности.

Она мечтала о любви, грезила, закрывала глаза и представляла его единственного, только он – без лица. Ей не хватало фантазии в полной мере представить, как он будет выглядеть, впрочем, ей было все равно, лишь бы встретить «его».

И вот мечты сбылись, ведь мысль материальна. Знакомство произошло банально. Ей было плохо, на душе скребли кошки. Все как-то навалилось: на работе, дома. Аня, так ее звали, решила пойти в кафе, чтобы посидеть в тишине и выпить немного вина. Устала до смерти, живя со вздорной матерью в однокомнатной квартире. Ей исполнилось тридцать шесть, никогда не была замужем и не имела детей. Мать считала, что она сидит у нее на шее.

— Ты, нахлебница, противная училка, не можешь на жизнь заработать и даже живешь в моей квартире! Изволь слушаться, тоже мне умница нашлась.

Мама занимала все ее свободное время, истощала силы. Ей казалось по молодости, что это временно, и вскоре все измениться. Но ничего не менялось, а время шло вперед, потом оно побежало, а скоро должно было полететь. Мама всегда испытывала чувство недовольства: все Анна делала не так.

— Ты как вытерла стол? Весь липкий и крошки остались.

— Хорошо, мама я еще раз протру.

— Не хами матери, неудачница.

Аня терпела, когда терпенье иссякало, сбегала в кафе, чтобы отдохнуть от «домашнего тепла» и долго сидела там за бокалом вина.

Она не была красавицей, скорее дурнушка. Торчащие уши в детстве напоминали маленькие раковинки. Мать заплетала тугие косички из жиденьких волос дочери, открывая ушки на всеобщее обозрение.

— Мама, у меня головка болит, – жаловалась девочка. «Головка у мальчиков», – думала мать. «А у тебя – тупая башка».

— Ничего, детка, сегодня сделаем хвостики, – отвечала мама, затягивая волосики аптечной резинкой.

Анечка становилась похожей на девочку из анекдота, которая все время улыбалась из-за туго заплетенных косичек. Мать считала, что девочка капризничает, ведь она делала для ребенка все, но это ей только казалось.

Прическа у Анны изменилась. Однажды она взбунтовалась и состригла свои жиденькие косички. Она встала в ванной перед зеркалом и решительно щелкнула ножницами, мама еще не вернулась, с работы и никто ей не помешал, но Аня на всякий случай заперла дверь на защелку. Чик – раз, чик – два, ножницы оказались острыми : все, с безобразием покончено.

Мама вернулась с работы.

— Ты, где сокровище мое? Ку, ку. Почему мамочку не встречаешь?

Она вышла из комнаты, в которой не включила свет в ноябрьский вечер.

— Ты, что такое с собой сотворила? Ах, негодница! Это – бунт?

Мама ее избила. Аня не ходила в школу, пока не сошли синяки. Матери пришлось отвести девочку в парикмахерскую, где ей выровняли прическу. Мамаша догадалась, что лучше девочку постричь покороче, но прикрыть ушки. Это решение помог ей принять парикмахер, глядя на девочку, которая дорожала от страха, сидя в кресле.

Пролетела школа, закончился институт. Любовных историй не случилось, они прошли мимо, потом работа школьной учительницы. Аня была всегда где-то в мыслях, только не на работе.

Ожидаемая проверка явилась как всегда неожиданно.

— Анна Павловна, к вам инспектор, – сухо констатировала факт завучиха, подозвав ее на перемене. – Надеюсь, вы готовы, я же предупреждала.

— Да, но это было давно!

— Вы всегда должны быть готовой – это входит в ваши должностные обязанности.

Инспектор – женщина в деловом костюме с мрачным и жестким выражением лица. В ее черных волосах на макушке зияло белое пятно. Оно было похоже на плешь, но оказалось, что это седые волосы, она забыла их прокрасить, а может, краски не хватило, или руки не дотянулись?

Первый урок прошел как во сне. Аня ничего не видела вокруг, даже не слышала себя. Прозвенел звонок с урока, она не уложилась по времени, все оборвалось на полуслове, выводов не последовало.

— Знаете, милочка, благими намерениями выстлана дорога в ад, – инспекторша, поджав и без того тонкие губы, вышла из класса, чтобы выпить чашку кофе, а, может, еще чего – нибудь.

Пришло время начать второй урок, проверяющая снова уставила свой бесстрастный стеклянный взгляд на Аню. Директриса угостила ее коньяком, оттого глаза подернулись мутной пленкой.

Аня стояла у доски и не могла ничего сказать. Язык онемел, будто после обезболивающего укола стоматолога.

Вдруг случилось нечто ужасное. Анечка резко повернулась к двери, распахнула ее и выскочила из класса. Тетка осталась на месте, такое в ее практике случилось впервые. Она машинально погладила свою белую проплешину – это ее успокаивало. Дети замерли, они понимали, что случилось что-то не очень хорошее.

Анна бежала, не зная куда. Она не надела пальто, но не замечала холода поздней осени. Выбившись из сил, остановилась тяжело дыша. «Все, больше не могу!»

Уволилась из школы по собственному желанию. Душка директриса дала ей такую возможность, мама задобрила ее дорогим коньяком, и та сменила гнев на милость, записей отрицательного содержания в трудовой книжке не сделала.

Все прошло. Она успокоилась, нашла работу: стала официанткой, смешно после педагогики стать подавальщицей, но ее не смущало новое амплуа.

— Как это они твои уши не разглядели, – говорила мать.

— Я прическу другую сделала.

— Да, постаралась. Такую внешность трудно замаскировать.

— Мама, но им понравилось и я довольна работой.

Мама задумалась, отошла, не стала спорить.

…И так Анна в кафе. Чашка кофе и бокал вина, безработная, потому что закрылось ее место работы. Мама еще не знает. Она говорила ей, что в отпуске. Родительница удивлялась, что он такой длинный. Одинокая женщина с бокалом вина и чашкой кофе за столиком – романтика.

— Можно к вам?

«Он!!!» Аня лишилась дара голоса. Мужчина явно хотел познакомиться, ведь мест в кафе хватало. Он был высокий, с темными, коротко постриженными волосами, в пронзительном взгляде сквозило нечто демоническое. Глаза – прозрачно-голубые и холодные не излучали никаких эмоций. Они смотрелись необычно на фоне темных волос.

— Да, – пискнула Аня, – можно.

Мужчина сел и подозвал официанта, тот прибежал сразу, не заставив себя ждать. Мачо заказал фрукты и вино.

— Угощайтесь, познакомимся? Я – Арсен.

— Аня.

— Как интересно. У нас имена начинаются с одной и той же буквы, – заметил он.

— Послушайте, что вам надо? Я адекватно оцениваю свои внешние данные, я не из тех женщин, которые привлекают мужчин.

— Почему?

— Вы, что не замечаете, как я выгляжу?

— Это не важно. Мне наскучили красотки. От вас веет добротой и теплом, это необходимо и еще у вас здоровый цвет лица, и свежая кожа, и вы не худышка. Я устал от женщин модельной внешности.

— Да, – Аня покраснела.

— Выпьем за знакомство.

— Я не пью так много. До вас я уже заказала бокал.

— Перестаньте, – Аня услышала кавказский акцент. «Ну, да он же Арсен», – подумала она.

Его голубые бесстрастные глаза смотрели в упор, словно гипнотизировали.

— Хотите в гости?

— К вам?

— Да.

— Я боюсь.

— Не бойтесь – это смешно. Чего вам бояться? Все страшное с вами уже произошло. Наслушались историй о маньяках.

— Наслушалась. А, что страшное?

— Одиночество, – ответил Арсен.

— Пойдемте, – он взял за руку, не отводя взгляда, потянул ее, помогая встать. – Пойдемте!

Аня поняла, что не теряет ничего. «Пускай убьет», – подумала она и сказала.

— Не мучайте мне долго, если захотите убить.

Мужчина ничего не сказал в ответ, расплатился. Они вышли из кафе. К ее удивлению никакой машины не было.

— Я живу близко, – сказал Арсен. – Нет смысла использовать транспорт.

— Да, хорошо, прогуляемся, – согласилась она.

Внутри все дрожало. Зачем шла? Она не могла ответить на этот вопрос. Видимо, привыкла подчиняться чужим желаниям. Он привел ее в свою квартиру, которая действительно находилась в доме поблизости.

— Не бойтесь, вы! Посидим, познакомимся, вы расскажите о себе, выпьем еще вина, а потом я вызову такси.

Произошло именно так: в процессе беседы Анна поведала Арсену всю свою дурацкую историю жизни.

— Мы живем с мамой. Она строгая, но очень справедливая. Я ей доверяю во всем и слушаюсь. У нас никого нет. Она у меня одна, и я тоже – одна. Кто мой отец, я не знаю, родственников нет.

Арсен в свою очередь рассказал, что живет тоже один по профессии программист. Не женат, родители далеко: на родине в бывшей республике N.

На прощание она нежно поцеловал Ане руку.

— Пока, надеюсь, встретимся, когда вы перестанете меня бояться. Я вам позвоню.

— Я вас уже не боюсь.

— Да! Рад, искренно, рад.

«Дура», – подумал он. – Такая страшная, грудь обвислая шестого размера, ушки, как у слона, ноги – бутылочки с плохим вином. Что она возомнила о себе? Но кожа свежая, явно ведет здоровый образ жизни и жир подкожный тоже есть. Как глупы одинокие женщины! У них, словно разум отшибает, верят во всякую чушь. Программист… – Он рассмеялся, сидя на диване и потягивая вино, в съемной квартире. Там принимал гостей, вернее гостьей. Полюбовался на бокал с вином. Красное, он просто искрилось на свету, цвет был настолько насыщенным, что, казалось в бокале кровью.

Арсен любил все красивое и изысканное, вкусное, доставляющее удовольствие. «Ее надо изменить, а мамаша? Ну, там пройдет все хорошо. Женщина в годах живет без мужа. Люблю полненьких, а эти молодые девки, как воблы ходят – одни кости, кожа и хрящи, Анька похоже ест все подряд, не соблюдая диет».

Аня вернулась домой. Разносы в ресторане третьей категории, где ее полные коленки, обтянутые дешевыми колготками выглядывали из-под униформы, мелькая перед глазами пьяных посетителей, в основном торговцев с рынка и гастробайтеров. Им очень нравилась такая аппетитная официантка. Ушей никто из них не замечал, хоть и волосы по-прежнему были короткими, все изощренные попытки прикрыть раковины оказывались неудачными. Еще грудь, мать называла ее выменем, а в школе мальчишки норовили ущипнуть за нее в укромном уголке под лестницей, плотно прижав Аню к стене. Вся эта мерзость осталась позади. Был теперь только он – Арсен.

— Где была?

Аня вздрогнула, в темном коридоре, не успев включить свет. Но в бликах фонарного света, бьющего из окон городских квартир, он разглядела силуэт матери в длинной ночной рубашке.

— Где шлялась? Проститутка. И вином от тебя несет.

— Мама, ну… У нас была там… Это день рождения у коллеги справляли.

— Я не дура, не пудри мне мозг. С мужиком встречалась. И свет включи, а то упадешь, курица со слепотой.

— Мама, извини.

— Иди спать. «Хорошо, что в подоле не принесет, возраст не тот», – подумала мамаша.

Она ушла, но долго не могла уснуть. «Неужели я ему нравлюсь, но телефона не спросил. Как же позвонит? Арсен, какое имя, просто сказка, а глаза. Я люблю его. Он такой загадочный и мы обязательно встретимся». «Глаза, как у дохлой рыбы, бесцветные и водянистые, а самое главное – в них нет чувств», – сказал рассудок. Сердце бунтовало: «Нет, нет!»

Под утро, когда ей удалось забыться, Ане приснился сон. Свидание с Арсеном, она замирает в сладостной истоме от его поцелуя, в руках букет алых роз, они идут в ресторан.

— Закажем шашлык, дорогая, он здесь особенно вкусен.

— Хорошо, как скажешь.

Подали тарелки с ароматным мясом. Блюдо было украшено зеленью и красными спелыми помидорами. Аня с наслаждением положила в рот аппетитный кусочек, но вдруг на зубах что-то хрустнуло. Что это? Изо рта она вынула фалангу человеческого пальца…