Гинеколог

Одни живут под знаком надо, другие – под знаком хочу. Постепенно он успокоился и решил жить только для себя, не отказывал своим желаниям, был безудержный и удовлетворял их все. Но они оказывались настолько примитивны, что ограничивались обжорством, красивой формой, шитой на заказ, а еще большим количеством порно кассет.

Отношения с женщинами у Николая так и не заладились, ненависть к ним росла с бешеной скоростью. Жену он воспринимал, как обслугу и часто сидел перед телевизором, мастурбировал, не обращая внимания на нее, уставившись на экран с непотребным зрелищем. Тоня терпела, делая вид, что все хорошо, ухаживала за мужем, как за ребенком, но, впрочем, о себе она тоже не забывала.

Однажды Николай застал жену в ординаторской с молодым хирургом. Она самозабвенно делала минет, а парень постанывал, развалившись в кресле, закатив от удовольствия глаза. Николая любовники не заметили. Вечером он сказал Тоне:

— Дверь запирать надо, когда развлекаешься.

Тоня густо покраснела, промолчала и только яростней стала шинковать капусту для борща.

Всю злобу и неудовлетворенность он выплеснул на пациенток. Осмотры становились все жестче. Он выходил из смотровой весь красный, потный, а пациентки все чаще стали издавать звуки боли. Сератима мерила его подозрительным взглядом, но молчала.

Как-то утром она бросила:

— Доигрался!

На Николая Филипповича подали жалобу. Потом, размышляя он понял, кто бы это мог быть. На память пришла дамочка, которая раздражала его своей осведомленностью и множеством вопросов в отношении ее лечения. Она выделялась ярким пятном среди серой массы деревенских теток. Николаша и отомстил. Он устроил ей осмотр с пристрастием. Дама орала, как резаная, а в конце приема был, конечно, «уточненный диагноз». Она вскочила бледная, с дрожащими руками. Обуваясь, никак не могла попасть ногой в туфлю. А на пороге прошептала, но шепот показался криком:

— Я этого так не оставлю!

«Иди, иди, все равно явишься и коньяк купишь недешевый!» – злорадно подумал Николай.

— Перестарался, – сказала Сератима и снова уткнулась в бумажки.

Скандал вышел нешуточный. Дамочка, видимо, знала, куда пожаловаться. В итоге Николая Филипповича признали психически не здоровым и лишили права заниматься врачебной практикой.

Жить стало трудновато. Спасали мамина квартира и небольшая зарплата Тони, все же аппетиты пришлось умерить, но все это казалось мелочью по сравнению с позором, который пережил Николаша. После всего он сидел дома, никуда не выходил. Бутылки с красивыми и не очень этикетками начали таять. Он опустился: перестал мыться, зарос щетиной и даже начал курить. Тоня стала относиться к мужу, как к нечто низменному и никчемному и даже поколачивала, когда Николай был пьян в стельку.

Дошло до того, что она выгнала его. К тому времени Николаша дошел до такого состояния, что уже не сопротивлялся. Собрав пожитки, он разбил телевизор:

— Это тебе мой привет, дорогая, – заплетающимся языком сказал он и попытался обнять Тоню.

Кончилось тем, что она буквально вытолкала его за дверь на прощание, дав смачного пинка под толстый зад. Он поехал в город предварительно расторгнув договор с очередными квартиросъемщиками.